Неточные совпадения
— Но, государи мои, — продолжал он, выпустив, вместе с глубоким вздохом, густую струю табачного дыму, — я не смею взять на себя столь
великую ответственность, когда дело идет о безопасности вверенных мне провинций ее императорским величеством, всемилостивейшей моею
государыней. Итак, я соглашаюсь с большинством голосов, которое решило, что всего благоразумнее и безопаснее внутри города ожидать осады, а нападения неприятеля силой артиллерии и (буде окажется возможным) вылазками — отражать.
— Народ у нас смиренный, он сам бунтовать не любит, — внушительно сказал Козлов. — Это разные господа, вроде инородца Щапова или казачьего потомка Данилы Мордовцева, облыжно приписывают русскому мужику пристрастие к «политическим движениям» и враждебность к
государыне Москве. Это — сущая неправда, — наш народ казаки вовлекали в бунты. Казак Москву не терпит. Мазепа двадцать лет служил Петру
Великому, а все-таки изменил.
Но едва успеваем сказать здесь, всемилостивейшая
государыня, вашему императорскому величеству крайние чувствия искренности нашей за милости твои; едва успеваем воскурить пред образом твоим,
великая императрица, нам священным и нам любезным, кадило сердец наших за благоволения твои, уже мы слышим новый глас, новые от тебя радости нового нам твоего великодушия и снисхождения.
Но, всемилостивейшая
государыня, ваше императорское величество обыкнуть соизволили взирать на малые знаки усердия, как на
великие; изливая окрест престола щедроты благоутробия своего, изливаете оные и в страны отдаленные; осиявая лучами милости своея всех купно и всех везде своим человеколюбием милуете; а потому, конечно, и посильное даяние долга нашего, собственно самим же нам нужное, ваше императорское величество, толь милостиво и благоугодно от нас приять соизволили.
Великий князь взял Брянчанинова за плечо и поставил его за спинкою кресла
государыни, а сам тихо обнял супругу и, поцеловав ее в голову, сказал ей по-французски...
В ней говорилось, что дошло до ведома самой императрицы, что помещик Никита Юрьев Плодомасов, живучи в своей отчине, селе Плодомасове, предается столь
великим своеволиям и бесчинствам, что по собственному ее, императрицы, приказанию поручается губернатору дело это строго дознать, и буде вести, до слуха
государыни дошедшие, окажутся справедливыми, то того Плодомасова, ни мало не медля, заарестовать и из имения его выслать, воспретив ему навсегда в отчинах своих всякое проживание.
Затем целые пятнадцать лет боярыня Плодомасова опять жила тихохонько. В эти пятнадцать лет она возрастила себе сокола-сына. Выходила боярыня сына, выхолила его и молодцом молодца с божьим благословением и материнской молитвою пятнадцати лет выслала его в Питер служить
государыне, слава
великих дарований которой вдохновляла и радовала Плодомасову в ее пустынном захолустье.
Государыня заметила, что не под монархическим правлением угнетаются высокие, благородные движенья души, не там презираются и преследуются творенья ума, поэзии и художеств; что, напротив, одни монархи бывали их покровителями; что Шекспиры, Мольеры процветали под их великодушной защитой, между тем как Дант не мог найти угла в своей республиканской родине; что истинные гении возникают во время блеска и могущества государей и государств, а не во время безобразных политических явлений и терроризмов республиканских, которые доселе не подарили миру ни одного поэта; что нужно отличать поэтов-художников, ибо один только мир и прекрасную тишину низводят они в душу, а не волненье и ропот; что ученые, поэты и все производители искусств суть перлы и бриллианты в императорской короне: ими красуется и получает еще больший блеск эпоха
великого государя.
Сего не довольно: славнейшие иностранные Авторы и Философы, подобно благодетельным Гениям, ежедневно украшали разум Ее новыми драгоценностями мыслей; в их творениях [Родительница Екатерины, знав любовь Ее ко чтению книг, в завещании своем отказала Ей свою библиотеку сими словами: «Любезной моей
Государыне Дщери Екатерине Алексеевне отдаю всю мою библиотеку, как здешнюю, так и Доренбургскую, собранную мною нарочно для Ее Высочества; ибо я знаю Ее
великую охоту ко чтению.
Великий боже! услыши моление восьмидесятилетнего старика, к счастию нашему продли дни премудрыя
государыни!..
Мог ли русский народ признать своею
государыней женщину, не знавшую по-русски, «
великую княжну», о которой до того никто не слыхивал, ибо ни о браке императрицы Елизаветы, ни о рождении ею дочери никогда не было объявлено, а если и ходили о том слухи, то одни им верили, а другие, составлявшие громадное большинство, или не верили, или вовсе не знали о существовании княжны Таракановой?
На балкон, в сопровождении
Государыни Императрицы, выходил Тот, от Кого зависела и честь, и мощь, и слава
великой родины русского народа…
У курляндца все время в чести пребывал, сама царица Анна Ивановна
великим жалованьем его жаловала. Оттого и княгиня Марфа Петровна при дворе безотменно находилась, и даже когда, бывало, сам-от князь отпросится от службы в Заборье гулять, княгиню Марфу Петровну
государыня с мужем отпускать не изволила, каждый раз указ объявляла быть ей при себе. Сына родила княгиня Марфа Петровна, князь Бориса Алексеича.
Государыня изволила его от купели принять и в конную гвардию вахмистром пожаловать.
Девьеров сын, Петр Антоныч, был счастливей других. На куртагах княжну на любовь склонил, через тетку Байтерекову присватался, через отца своего доложил
государыне… Перед обрученьем Екатерина Алексеевна изволила княжну иконой благословить, а свадьбу велела отложить, пока не пошлет ей господь облегченья. Была
государыня нездорова, а крестницу первого императора сама хотела замуж отдать и тем обещанье Петра
Великого выполнить.
А говорил он так ради того, что знал роденьку своего Матвея Михайлыча: любил генерал красным словцом речь поукрасить, любил и похвастаться перед людьми: я-де при
государыне нахожусь, все
великие и тайные дела до тонкости знаю.
Петровский служака, покойный Николай Митрофанов Иванов любил в память
Великого Петра посещать комедию, а любовь к последней «дщери Петра» Елисавете еще более побуждала его к ее посещению, которое он считал как бы исполнением воли
государыни. Возвращаясь домой после комедийного зрелища, он горячо передавал своим домашним свои впечатления и таким образом развил в дочери любовь к театру, несмотря на то, что она при жизни отца с матерью даже не смела подумать о его посещении.
— Поскорей к делу, отец! Верим, что твой схимник
великий постник, молитвослов; да куда ж девал ты вопрос матушки
государыни?
Один враг был сломлен, но за Пруссию стоял еще граф Лесток, которому
государыня была многим обязана, но которого терпеть не мог граф Алексей Григорьевич и который сам открытым презрением ко всему русскому, бестактным поведением и необдуманными словами приготовил себе погибель. 22 декабря 1747 года Лестока схватили, допрашивали, пытали и сослали сперва в Углич, а потом в Устюг
Великий.
В Петербурге в это время готовились к свадьбе
великого князя. Туда спешили гости из Малороссии. Наталья Демьяновна собралась со всей семьей. Она ехала по зову
государыни, но главным образом влекло ее на север свиданье с ее младшим сыном, которого она не видала несколько лет.
Вслед за тем,
государыня пожаловала ему 100 000 рублей деньгами, 150 000-й лавровый венок, осыпанный бриллиантами и другими драгоценными каменьями, и звание «
великого гетмана казацких войск, екатеринославских и черноморских».
Граф Кирилл Григорьевич, только что сошедший со школьной скамьи, с увлечением бросился в вихрь света. Имя его беспрестанно встречалось в камер-фурьерских журналах: то он дежурным, то форшнейдером; то он вместе с женою генерал-прокурора князя Трубецкого принимал участие в «кадрилье
великой княгини», состоявшей в тридцати четырех персонах, которые обретались по билетам, в доминах, белых с золотою выкладкою. Кирилл Григорьевич ежедневно находился в обществе
государыни, то при дворе, то у брата своего.
Во время пребывания Кирилла Григорьевича у знаменитого математика он показал ему подлинный гороскоп, составленный им вместе с другим академиком по приказанию Анны Иоанновны для новорожденного Иоанна Антоновича. Заключение, выведенное составителями гороскопа, до того их ужаснуло, что они решили представить
государыне другой гороскоп, предсказавший молодому
великому князю всякое благополучие.
— Разве вы не знаете? Впрочем, вы долго были в отсутствии. Еще в последние месяцы царствования покойной императрицы распространилась повсеместная, хотя и тайная, молва, что
государыней оставлена духовная, по которой наследником своим она назначает своего внука Александра Павловича, минуя сына. Духовная доставлена была в сенат, для вручения после ее смерти
великому князю Александру Павловичу, и действительно была вручена ему.
Он представлял князя киевского Владимира
Великого, приветствовал
государыню, как свою наследницу, пригласил ее в город и поручил ей весь русский народ.
Дочь Апраксина, княгиня Елена Степановна Куракина, находилась в близких отношениях с графом Петром Ивановичем. Апраксину Бестужев предписал всячески избегать столкновения с пруссаками и как можно медленнее подвигаться к границе, а сам стал бороться с врагами внутренними, трудиться над своим планом об удалении
великого князя от престолонаследия и хлопотал о заключении тайного союза с Англией. С большим трудом успел он уговорить
государыню подписать союз с Англией.
«Целую ночь, — пишет Линар, датский посланник, хорошо знакомый с тем, что делалось при дворе, так как он был принят как свой у Бестужевых, — были собрания и переговоры, на которых, между прочим, решено было главными министрами и военными властями, что, как скоро
государыня скончается,
великого князя и
великую княгиню возьмут под стражу и императором провозгласят Иоанна Антоновича.
Канцлер стал всячески возбуждать Елизавету Петровну против ее племянника. Это было ему легко.
Государыне давно опостылел ее племянник, и все его немецкие бестактные замашки были ей крайне противны. В записках к Алексею Григорьевичу Разумовскому и Ивану Ивановичу Шувалову она в самых резких и, по обыкновению, своему далеко не отборных выражениях отзывалась о
великом князе. Но этого было недостаточно.
Молодая графиня грозилась пожаловаться
государыне и своему старшему брату, обещалась обратить свое замужество в унижение
великого канцлера и его семейства, настолько, насколько она до сих пор служила к их возвышению.
— Отец архимандрит, вы, также и маленькое общество наше, — сказала
государыня, обратясь к генералу Траутфеттеру и жене его, — оставьте нас с князем одних. — Потом, обратясь к
великим княжнам и показав им на схимника, присовокупила с особенным чувством: — Анна! Елисавета! вглядитесь хорошенько в черты этого человека; удержите образ его в вашей памяти; пускай благодарность врежет его в сердцах ваших! Это благодетель русский и, может быть, первый благодетель вашей матери.
После обедни
государыня с
великим князем и
великой княгиней вышла из церкви.
Невесту вел его императорское высочество; за ними следовали ее высочество
государыня,
великая княгиня и другие чиновные дамы в церковь и, по обвенчанию, такою же церемониею пошли в галерею и в парадные камеры, пока на приготовленные столы кушанья становили.
Елизавета Петровна вскоре переехала в Перово, к Алексею Григорьевичу Разумовскому. Туда приглашен был и
великий князь с
великой княгиней. Каждый день бывали в Перове охоты, и мужчины возвращались домой поздно, усталые и нелюбезные, так, что дамам приходилось искать развлечения в себе самих.
Государыня ежедневно принимала участие в охоте.
Сойдясь на дружескую ногу с любимцем
государыни императрицы Иваном Ивановичем Шуваловым, он в то же время ухитрился быть своим человеком и при «молодом дворе», где оказывали ему благоволение не только
великая княгиня, но даже и
великий князь Петр Федорович.
Императрица Елизавета Петровна обходилась холодно с
великой княгиней, холодно и с канцлером. Против Бестужева, кроме переписки, были и другие причины неудовольствия, а главная из них, подготовленная Иваном Ивановичем Шуваловым и вице-канцлером Воронцовым, нашептавшим
государыне, что ее слава страдает от кредита Бестужева в Европе, что канцлеру приписывают более силы и значения, чем самой императрице.
Повторяем, он надеялся получить в скором времени согласие императрицы отбросить турок в Малую Азию и восстановить греческую империю, вручив ее скипетр внуку
государыни,
великому князю Константину Павловичу.
Испуг
великой княгини очень не понравился
государыне и, она за него несколько дней на нее дулась.
Главнокомандующий, зная решительные намерения
государыни, колеблется, сдерживается в их исполнении противоположными желаниями
великой княгини.
— Ах! дядюшка, дядюшка, — сказал Эйхлер тронутым голосом, ведя Липмана под руку, — после
великих жертв, после неусыпных трудов, в которых я потерял здоровье и спокойствие, после утонченных и небезуспешных стараний скрыть вашу безграмотность от герцога и
государыни, которой еще ныне представил отчет, будто сочиненный и написанный вами; после всего этого вы приходите подглядывать за мною… — и, не дав отвечать дяде, продолжал: — Знаете ли, кто был со мной?
На время богомолья
великий князь и
великая княгиня переехали на троицкую дорогу и поселились в Раеве, именье Чеглоковых, близ Тайнинского.
Государыня отправилась в Воскресенский монастырь. Граф Алексей Григорьевич сопутствовал ей, а также и некоторые из самых приближенных к ней лиц. Дорогой
государыня останавливалась в принадлежащем Разумовскому селе Знаменском и там вечернее кушанье кушать изволила в ставках на лугу, подле Москвы-реки.
Перед
государыней проехали
великий князь с высоконареченной невестой и принцессой Ангальтской и сперва в Козельске, а потом в Глухове дожидались проезда императрицы.
— Разве вам вспомнить Гуммельсгофскую гору? — сказала
государыня, подарив его тою улыбкою, которою она умела так мастерски приветствовать и награждать. — Дети! — прибавила она, обратясь к
великим княжнам. — Возьмите дедушку под руки; а если он заупрямится, то я сама его поведу.
Государыня,
великие княгини и первые чины двора ехали в церемониальных каретах от Зимнего дворца к замку, между выстроенными полками, при колокольном звоне по всему городу.
Панин, между тем, внутренне обеспокоился: неужели так-таки и решится
государыня предать суду всенародно московскую помещицу? Не взволнуется ли дворянство? Для начала оно бы не следовало, соблазн
велик…
Ее императорское величество из высочайшей милости изволила при том столе присутствовать яко гостья, а ее высочество
государыня великая княгиня и господа послы сидели подле ее императорского величества так, как в первый день.
И как поставили кушанья в покоях на стороне ее императорского величества, подле малой комнатной церкви, в трех покоях: в 1 большом 2 стола с балдахином на 80 персон; во 2-м — 2 стола на 80 же персон; в 3-м покое на 20 персон, то за столом обыкновенно под балдахином поместилась невеста подле ее матери, по правую сторону ее высочество
государыня великая княгиня; по левую же ее светлость вдовствующая ландграфиня Гессен-Гомбургская; в конце стола, из высочайшей милости, изволила присутствовать ее императорское величество; подле ее величества по правую и левую сторону сидели господа послы; во время стола за стульями у послов стояли камер-пажи; затем сидели знатнейшие дамы.
Павел Петрович стоял, положив левую руку на спинку высокого кресла, находившегося перед письменным столом. Немного позади его находились цесаревич Александр и
великий князь Константин.
Государыня сидела на диване.
Открытие памятника Петру
Великому состоялось за семь лет до описываемого нами времени, а именно 7 августа 1782 года, в присутствии
государыни, прибывшей на шлюпке, при выходе из которой была встречена всем Сенатом, во главе с генерал-прокурором A. A. Вяземским, и сопровождаемая отрядом кавалергардского полка отправилась в Сенат, откуда и явилась на балкон в короне и порфире.
Через час после выхода своего из церкви
государыня прибыла в аудиенц-камеру. Советник Собакин поднес
великому канцлеру положенную на золотое блюдо гетманскую булаву. Бестужев передал ее
государыне, которая ее и другие клейноды вручила Разумовскому. Этим церемония окончилась.